суббота, 21 мая 2016
у меня не особо много событий, хотя и такие случаются: например я могу услышать идею про алкошахматы и на следующий день уже реализовать их как проект; могу дожидаться дома музыкантов, которые видят и понимаю что можно несколькими движениями руки превратить надоедливую пустоту в структурированные эмоции (хотя не совсем ещё); часто пишу что-то вот прям словами, но совершенно не могу определить в первые часов 8-12 насколько это хорошо и очень расстраиваюсь, если оказывается плохо; при этом на самом деле нередко делаю что-то удачно, говорю, созидаю, решаю свои и чужые вопросы, помогаю что-то организовывать — пишу сценарии, разрабатываю план съёмок, критикую исторические эссе и зацениваю кучу вдохновляющей музыки;
дни, хоть и проходят довольно быстро, наполнены почти всегда большим количеством искренних и живых людей, мыслей, обсуждений, идей; и, конечно, светом (хоть солнечным светом не радовала особо москва последние недели, а это сказывается на настроении много сильнее, чем ожидалось)
но есть у всего этого немного печальная обратная сторона, поскольку за постоянным потоком дел, лиц, рассказов, историй и встреч как-то прочно засело чрезмерно чувствительное свежеотросшее тело, совершенно непривычное к полноценным чувствам и сильным эмоциям. похожая на содранную об асфальт кожу эта область меня постоянно тревожит и не даёт иногда ни спать, ни конструктивно думать, ни даже решать хоть что-нибудь относительно самых простых вопросов, из разряда голоден я или нет. иногда удаётся со всем этим спокойно мириться и потихоньку привыкать, но часто хочется спрашивать у любого встречного: "это что, вот так вот вы всё время живёте и жили? вот так? всё чувствовали, воспринимали, пропускали через свою нервную систему, под кожей и через лёгкие? это вообще безопасно — жить так? разве вам не больно всё время чувствовать полностью? это же всё равно что оголённым проводом водить по языку и смеяться"
и на самом деле это вопрос звучит во мне очень часто, поскольку каким бы ни было приятным чувство оно скоро сменятся другим и погибает, нередко без возможности сохранить его даже как воспоминание
дни, хоть и проходят довольно быстро, наполнены почти всегда большим количеством искренних и живых людей, мыслей, обсуждений, идей; и, конечно, светом (хоть солнечным светом не радовала особо москва последние недели, а это сказывается на настроении много сильнее, чем ожидалось)
но есть у всего этого немного печальная обратная сторона, поскольку за постоянным потоком дел, лиц, рассказов, историй и встреч как-то прочно засело чрезмерно чувствительное свежеотросшее тело, совершенно непривычное к полноценным чувствам и сильным эмоциям. похожая на содранную об асфальт кожу эта область меня постоянно тревожит и не даёт иногда ни спать, ни конструктивно думать, ни даже решать хоть что-нибудь относительно самых простых вопросов, из разряда голоден я или нет. иногда удаётся со всем этим спокойно мириться и потихоньку привыкать, но часто хочется спрашивать у любого встречного: "это что, вот так вот вы всё время живёте и жили? вот так? всё чувствовали, воспринимали, пропускали через свою нервную систему, под кожей и через лёгкие? это вообще безопасно — жить так? разве вам не больно всё время чувствовать полностью? это же всё равно что оголённым проводом водить по языку и смеяться"
и на самом деле это вопрос звучит во мне очень часто, поскольку каким бы ни было приятным чувство оно скоро сменятся другим и погибает, нередко без возможности сохранить его даже как воспоминание
среда, 03 августа 2011
Кстати, вот, читаю Достоевского, "Униженные и оскорблённые".
О - насколько жалкими и наивными кажутся прочие книги, что я читал раньше, наверное, в течение года. Сколько тонких наблюдений, сколько черточек в характерах и обстановке, сколько мыслей, высказанных не впрямую, но обстановкой и самою историей. Это даже вовсе не описательная проза и даже не банальное повествование, пусть даже и поучительное - нет, это много большее.
Жаль, что я так поздно обратился к авторам признанной классики. Хотя, впрочем, быть может, раньше я этого и не оценил бы.
Вот ещё какая мысль - мне стало как-то проще воспринимать других людей. Как если бы тот пластиковый пузырь, что был долгое отделял меня от влияний характеров и даже простого проникновения в сферу моего Эго, мягко растворяется и больше не может вполне выполнять свою функцию. Что-то изменяется непоправимо и медленно. Например, последнее я заметила счёт наблюдений полутора месяцев. Так то.
О - насколько жалкими и наивными кажутся прочие книги, что я читал раньше, наверное, в течение года. Сколько тонких наблюдений, сколько черточек в характерах и обстановке, сколько мыслей, высказанных не впрямую, но обстановкой и самою историей. Это даже вовсе не описательная проза и даже не банальное повествование, пусть даже и поучительное - нет, это много большее.
Жаль, что я так поздно обратился к авторам признанной классики. Хотя, впрочем, быть может, раньше я этого и не оценил бы.
Вот ещё какая мысль - мне стало как-то проще воспринимать других людей. Как если бы тот пластиковый пузырь, что был долгое отделял меня от влияний характеров и даже простого проникновения в сферу моего Эго, мягко растворяется и больше не может вполне выполнять свою функцию. Что-то изменяется непоправимо и медленно. Например, последнее я заметила счёт наблюдений полутора месяцев. Так то.
понедельник, 18 июля 2011
Представляю себя лежащим посреди огромного холмистого поля, протянувшегося на многие километры вокруг - много дальше, чем могло бы достичь сознание или, хотя бы, знание. Лежу раскинув руки-ноги по всем направлениям, и у меня куда больше одной пары и того, и другого.
Я - огромный, жаждущий всего вокруг диск и мои конечности непрестанно тянут меня в стороны, что, впрочем, не может иметь никакого эффекта, ведь тянут во все стороны сразу - и я остаюсь на месте, сгребая под себя это невообразимое полотно, проглатывая холмы и долины, редкие деревца, реки, дома, людей, воздух; собираю всё это под собой - в себе и почти совсем разрываюсь от рвущегося из самой сердцевины меня излучения, но всё же сохраняю форму и только свечусь ярче любой звезды в небе, и даже Солнца.
Хотя, быть может, на одном уровне с Солнцем.
Но совсем в другом диапазоне частот.
Я - огромный, жаждущий всего вокруг диск и мои конечности непрестанно тянут меня в стороны, что, впрочем, не может иметь никакого эффекта, ведь тянут во все стороны сразу - и я остаюсь на месте, сгребая под себя это невообразимое полотно, проглатывая холмы и долины, редкие деревца, реки, дома, людей, воздух; собираю всё это под собой - в себе и почти совсем разрываюсь от рвущегося из самой сердцевины меня излучения, но всё же сохраняю форму и только свечусь ярче любой звезды в небе, и даже Солнца.
Хотя, быть может, на одном уровне с Солнцем.
Но совсем в другом диапазоне частот.
понедельник, 04 июля 2011
ж.
Посмотри, у меня уже всё нормально -
Дома согрета постель и растоплен очаг.
Я полагаю, что всё это очень правильно,
Мне дарят цветы и носят меня на руках.
Посмотри, скоро осень - почти пол-года,
Я забыла о том, что однажды вернешься ты,
Я устала ломать свою природу,
Разменяла на жизнь разноцветные грустные сны.
Ты представь - по ночам не рыдаю в подушку,
Больше нет оговорок, не путаю: "я" или "мы",
Да и ты - поскорей уж найди подружку,
Я прошу.
Ещё так далеко до зимы.
Вечером веретено воспоминаний.
Лежу, думаю о чём-то, и вдруг найдёт что-то: у товарища, спящего рядом, на руке часы - цык-цык-цык - и я как будто перенесся на два(?) года раньше, почти то же время, совсем другое место.
Мы с тобой _были_, определённо, да. Это даже не походило на простой романчик, не было двух разностей на мгновень склеившихся в этом мире - нет, с первых встреч, уж сам не знаю как, мы создавалаи свою собственную, _нашу_ реальность, наш и мир и нас самих мы создавали, каждый - вливая в это порцию себя самого, добавляя к самому себе порцию нового.
Никогда не были просто так, всегда зачем и к чему. Ты приезжала ещё только первый раз поговорить со мной о тех проблемах, что роились вокруг меня в то время (ну как ты могла пропустить проблему! уж тем более будучи одним из её звеньев...), а я уже чувствовал, что будем мы, что это всё просто так не закончится, что твоё чувство участия уже затронуло и, возможно, довольно глубоко, весомую массу материи твоей души и теперь она уже не могла быть остановлена, летела в черную дыру переливчатыми потоками в сиянии излучений и скромного взрыва сверхновой-нас.
Я так никогда и не мог понять - за что меня можно любить, как. С первой-то всё было иначе - любил я, и это было тягостно и легко, горячо и леденяще мертво и давало силы и отнимало их все до капли, а я в упор не замечал, что степень отдачи, ссуженная мне, была ровно настолько сильной, насколько её в последствии и использовали, не больше. Да и я сгорел, как-то. Отмаялся. Была это глупая и прекрасная первая любовь, как у многих других, была она хорошей и плохой, была фантастичной, ии уж конечно она была несчастной, как водится. И я был несчастным. Ты - уже была рядом, а я всё ещё был так эгоистично несчастен.
Ты не представляешь, че, как много для меня сделала. С первых дней общение с тобой расширило для меня границы мира, границы познания, грани возможностей. Господи - другая ветка метро! Да я раньше на метро ездил лишь по работе да на репетиции иногда, прожил в одном районе 17 лет и горя себе не знал - всё было зашибись, я, вроде, на передовой. А тут ты. Другая, такая. Смешная, активная. Свободно говоришь о таких вещах, что я раньше и не слышал вовсе, и делаешь это явно от того лишь, что просто привыкла так жить. Твоя музыка, твои кинофильмы, твои истории, рассказы, знакомства, твоя биография - всё это было настолько полным жизни для меня, настолько настоящим, настолько пригодным для дыхания и естественности, что я, конечно, потянулся к тебе, как мотыль на свечу за окном.
Прости, че, так много хотел написать, и вот снова всё о том же. Поднимаю голову, надо мною ромбовидная решетка пружин кровати сверху, и в свете воспоминаний о тебе, я вижу её разноцветным мозаичным витражом. Как, наверное, увидела бы её ты. ОХ, как много мне досталось удивления от тебя - такой свободной и простой, в то же время неоднозначной и твёрдой, как монолит. Твои принципы, убеждения, суждения - прекрасная стройная система. Такая чудесная в творчестве, прекрасный ребёнок - искренняя, лучистая, - и столь прочная в судьбе - определившаяся, устойчивая. Помню, ты тратила нервы на то, о чем мне и задумываться-то казалось странным: мать, учёба,будущее, справедливость. а мне просто хотелось петь, когда ты была рядом, и я пел.
Так грустно, конечно, в конце вышло. Так по-моему. Принципиальный вопрос и ответ, точка, смерть.
Как понять, что мир разрушился на кски и ты ходишь по обломкам, если твоё зрение способно выделить только лишь обломки? Конечно, я тогда не видел всего этого, не замечал, да и чего уж теперь. Просто светлые отрывки:
...ты стоишь на балконе, завернута в покрывало и куришь. на улице холодно, и я обнимаю тебя. Говоришь, что не думала, что когда-нибудь окажешься на этом месте, что это тебя будут обнимать, довольную, а не ты будешь обнимать. Я, помню, усмехнулся тогда про себя - вот мол, девушку на верный путь поставили, и так тепло было, и хорошо.
...Каждый раз, когда засыпала (а спишь ты, милая, раскинув конечности хаотично) твои наручные часики аккурат возле моего уха оказывались - цык-цык-цык - говорили. У меня ли дома, на вписке где-то, у тебя - всюду это - цык-цык-цык, рядышком прямо. И замедляются, и быстрее идут, подчиняясь скорости течения мыслей. А для меня, понимаешь - навсегда теперь время, секундочки эти - ты, твоя рука рядом с моим лицом, тёплая, нежная рука, и часики - цык-цык-цык.
...или вот ещё ловила меня на вранье, на том, что я говорил о том, чего не знал и знать не мог, допытывалась мнения, истины, и была терпелива - о боги, как терпелива. И даже не то, что привычку отбила эту, но как бы заставила следить за словами, за мыслями, за мерой фантазии этой бесконечной в реальной жизни. Теперь хоть сам могу отличить и контролировать - где правду говорю, а где лукавлю.
...ещё про всякие чудесности рассказывала - долго ли много ли мы гуляли? долго и много, могли бы в то время, пешком, наверное, и всю землю обойти - до того ходить у нас вместе хорошо получалось. И всё какими-то маршрутами, ну, не то, чтобы нехожеными, да вот новыми, интересными. А ты рассказывала и рассказывала - иногда грустное, чаще весёлое, говорила о каких-то важностях и они были для тебя важны.
...Бемоль, конечно. Щеночек маленький. Нашла, согрела, помогла. Так носились с ним, а уж сколько ты с родней ссорилась - я и не помню - а всё, упрямая, гнула своё, и правильно. Помню, в первую, что ли, ночь, его у меня оставили, да только ведь как, дальше коридора пустить было нельзя, а он же скулить и тявкать начинал, если один оставался. Так и просидел я с ним всю ночь на полу в прихожей, заснул даже под конец - и щенок, и я. А потом мы его отдали на содержание в хорошее место (помню перрон, электричку ждали, холод был жестокий), и там увидали щенка в точности похожего на нашего бемоля...
Знаешь, в общем, тут уж ничего не попишешь, вроде - было и было, чего вспоминать. Да и потом другие же мы теперь, да и не мы совсем - ты да я, да и таких нет уже, как порой кажется. И случилось много, и не случилось - а знаешь, всё так же твои ладошки теплые, часики звучат, доводы пафосные, высокие, и оттого почему-то всегда кажущиеся верными, твой участливый интерес - - всё это ведь есть , оно является в миг и остаётся, не исчезая. Памяти можно присудить много грехов, но уж тут им и не пахнет.
Мы есть. Там, в памяти, здесь, в мире, мы были и есть, ведь прошлое и настоящее и будущее - всё одно, только люди меняют ракурс взгляда и делают в течении времени запруды и водохранилища, ручейки и потоки. Может быть и тела, души твоей-моей нет уже на земле, может быть всё разлетелось, да только правды-то не изменишь, верно?
И часики на руке - цык-цык-цык.
Лежу, думаю о чём-то, и вдруг найдёт что-то: у товарища, спящего рядом, на руке часы - цык-цык-цык - и я как будто перенесся на два(?) года раньше, почти то же время, совсем другое место.
Мы с тобой _были_, определённо, да. Это даже не походило на простой романчик, не было двух разностей на мгновень склеившихся в этом мире - нет, с первых встреч, уж сам не знаю как, мы создавалаи свою собственную, _нашу_ реальность, наш и мир и нас самих мы создавали, каждый - вливая в это порцию себя самого, добавляя к самому себе порцию нового.
Никогда не были просто так, всегда зачем и к чему. Ты приезжала ещё только первый раз поговорить со мной о тех проблемах, что роились вокруг меня в то время (ну как ты могла пропустить проблему! уж тем более будучи одним из её звеньев...), а я уже чувствовал, что будем мы, что это всё просто так не закончится, что твоё чувство участия уже затронуло и, возможно, довольно глубоко, весомую массу материи твоей души и теперь она уже не могла быть остановлена, летела в черную дыру переливчатыми потоками в сиянии излучений и скромного взрыва сверхновой-нас.
Я так никогда и не мог понять - за что меня можно любить, как. С первой-то всё было иначе - любил я, и это было тягостно и легко, горячо и леденяще мертво и давало силы и отнимало их все до капли, а я в упор не замечал, что степень отдачи, ссуженная мне, была ровно настолько сильной, насколько её в последствии и использовали, не больше. Да и я сгорел, как-то. Отмаялся. Была это глупая и прекрасная первая любовь, как у многих других, была она хорошей и плохой, была фантастичной, ии уж конечно она была несчастной, как водится. И я был несчастным. Ты - уже была рядом, а я всё ещё был так эгоистично несчастен.
Ты не представляешь, че, как много для меня сделала. С первых дней общение с тобой расширило для меня границы мира, границы познания, грани возможностей. Господи - другая ветка метро! Да я раньше на метро ездил лишь по работе да на репетиции иногда, прожил в одном районе 17 лет и горя себе не знал - всё было зашибись, я, вроде, на передовой. А тут ты. Другая, такая. Смешная, активная. Свободно говоришь о таких вещах, что я раньше и не слышал вовсе, и делаешь это явно от того лишь, что просто привыкла так жить. Твоя музыка, твои кинофильмы, твои истории, рассказы, знакомства, твоя биография - всё это было настолько полным жизни для меня, настолько настоящим, настолько пригодным для дыхания и естественности, что я, конечно, потянулся к тебе, как мотыль на свечу за окном.
Прости, че, так много хотел написать, и вот снова всё о том же. Поднимаю голову, надо мною ромбовидная решетка пружин кровати сверху, и в свете воспоминаний о тебе, я вижу её разноцветным мозаичным витражом. Как, наверное, увидела бы её ты. ОХ, как много мне досталось удивления от тебя - такой свободной и простой, в то же время неоднозначной и твёрдой, как монолит. Твои принципы, убеждения, суждения - прекрасная стройная система. Такая чудесная в творчестве, прекрасный ребёнок - искренняя, лучистая, - и столь прочная в судьбе - определившаяся, устойчивая. Помню, ты тратила нервы на то, о чем мне и задумываться-то казалось странным: мать, учёба,будущее, справедливость. а мне просто хотелось петь, когда ты была рядом, и я пел.
Так грустно, конечно, в конце вышло. Так по-моему. Принципиальный вопрос и ответ, точка, смерть.
Как понять, что мир разрушился на кски и ты ходишь по обломкам, если твоё зрение способно выделить только лишь обломки? Конечно, я тогда не видел всего этого, не замечал, да и чего уж теперь. Просто светлые отрывки:
...ты стоишь на балконе, завернута в покрывало и куришь. на улице холодно, и я обнимаю тебя. Говоришь, что не думала, что когда-нибудь окажешься на этом месте, что это тебя будут обнимать, довольную, а не ты будешь обнимать. Я, помню, усмехнулся тогда про себя - вот мол, девушку на верный путь поставили, и так тепло было, и хорошо.
...Каждый раз, когда засыпала (а спишь ты, милая, раскинув конечности хаотично) твои наручные часики аккурат возле моего уха оказывались - цык-цык-цык - говорили. У меня ли дома, на вписке где-то, у тебя - всюду это - цык-цык-цык, рядышком прямо. И замедляются, и быстрее идут, подчиняясь скорости течения мыслей. А для меня, понимаешь - навсегда теперь время, секундочки эти - ты, твоя рука рядом с моим лицом, тёплая, нежная рука, и часики - цык-цык-цык.
...или вот ещё ловила меня на вранье, на том, что я говорил о том, чего не знал и знать не мог, допытывалась мнения, истины, и была терпелива - о боги, как терпелива. И даже не то, что привычку отбила эту, но как бы заставила следить за словами, за мыслями, за мерой фантазии этой бесконечной в реальной жизни. Теперь хоть сам могу отличить и контролировать - где правду говорю, а где лукавлю.
...ещё про всякие чудесности рассказывала - долго ли много ли мы гуляли? долго и много, могли бы в то время, пешком, наверное, и всю землю обойти - до того ходить у нас вместе хорошо получалось. И всё какими-то маршрутами, ну, не то, чтобы нехожеными, да вот новыми, интересными. А ты рассказывала и рассказывала - иногда грустное, чаще весёлое, говорила о каких-то важностях и они были для тебя важны.
...Бемоль, конечно. Щеночек маленький. Нашла, согрела, помогла. Так носились с ним, а уж сколько ты с родней ссорилась - я и не помню - а всё, упрямая, гнула своё, и правильно. Помню, в первую, что ли, ночь, его у меня оставили, да только ведь как, дальше коридора пустить было нельзя, а он же скулить и тявкать начинал, если один оставался. Так и просидел я с ним всю ночь на полу в прихожей, заснул даже под конец - и щенок, и я. А потом мы его отдали на содержание в хорошее место (помню перрон, электричку ждали, холод был жестокий), и там увидали щенка в точности похожего на нашего бемоля...
Знаешь, в общем, тут уж ничего не попишешь, вроде - было и было, чего вспоминать. Да и потом другие же мы теперь, да и не мы совсем - ты да я, да и таких нет уже, как порой кажется. И случилось много, и не случилось - а знаешь, всё так же твои ладошки теплые, часики звучат, доводы пафосные, высокие, и оттого почему-то всегда кажущиеся верными, твой участливый интерес - - всё это ведь есть , оно является в миг и остаётся, не исчезая. Памяти можно присудить много грехов, но уж тут им и не пахнет.
Мы есть. Там, в памяти, здесь, в мире, мы были и есть, ведь прошлое и настоящее и будущее - всё одно, только люди меняют ракурс взгляда и делают в течении времени запруды и водохранилища, ручейки и потоки. Может быть и тела, души твоей-моей нет уже на земле, может быть всё разлетелось, да только правды-то не изменишь, верно?
И часики на руке - цык-цык-цык.
четверг, 23 июня 2011
У меня прекрасный сослуживец из Тобольска. Нашел я тут - на клочке бумаги его почерком (орфография и пунктуация сохранены):
Боже!
Дай мне разум и душевный покой
Принять то, что я не в силах изменить,
Мужества принять то, что могу
И мудрость отличить одно от другова.
Боже!
Дай мне разум и душевный покой
Принять то, что я не в силах изменить,
Мужества принять то, что могу
И мудрость отличить одно от другова.
понедельник, 20 июня 2011
... А ещё я просто затухаю от медленной сети.ю 2ГБ на скорости, а потом - медленная смерть от 64 кб.сек до конца месяца.
Да один Cubase 5.1 весить ШЕСТЬ гигов! Протулз - 9 гб, Контакт с парой стандартных библиотек - под 12гб... У меня просто кости ломит от бесконечной возможности и тяги к обучению и недоступности объектов.
Приходится копаться в Нюэндо и перебиваться новыми плагинчиками по 5-10 мб, ибо они скачаиваются всего-то по часу)))).
Впрочем это неплохо - глубина тоже немалого стоит.
Прочитал "Черный обелиск" Ремарка - Пожалуй ещё одна книга, неплохо описывающая эпоху и характерные проявления, при этом затрагивая и контемпоральные вопросы. Похоже в чем-то на Гроздья гнева Стейнбека по описательным качествам, но с куда большим уклоном в исследование души.
Сейчас посоветовали Толстого "Упырь" - посмотрим, что за зверь
Жду, когда закончится пора постоянных мероприятий. Уже в голове 3-4 музыкальные темы и не терпится получить возможность спокойно всё это переварить и вывести наружу - в ноты.
А ещё хочется написать музыку к чему-то конкретному. К стихам, к фильму, к рассказу. Сделать оформление чего-то.
Вот.
А, пока не забыл - немного о жене.
Внезапно понял, что, конечно, всё было очень неправильно. я имею ввиду своё пренебрежение ритуалами, эмоциями и пр. In fact, я ощутил силу того, что можно было пережить, и то, насколько большим упущение было не пережить всё это. Однако я рад, что именно так всё и получилось - иначе Таенька была бы привязана ко мне намного сильнее и куда болезненнее восприняла бы разрыв. Хотя, казалось бы - куда уж. By the way, чувство вины у меня осталось всё так же только за то, что я обманывал её, по малодушию, а вовсе не за то, что бросил.
Да один Cubase 5.1 весить ШЕСТЬ гигов! Протулз - 9 гб, Контакт с парой стандартных библиотек - под 12гб... У меня просто кости ломит от бесконечной возможности и тяги к обучению и недоступности объектов.
Приходится копаться в Нюэндо и перебиваться новыми плагинчиками по 5-10 мб, ибо они скачаиваются всего-то по часу)))).
Впрочем это неплохо - глубина тоже немалого стоит.
Прочитал "Черный обелиск" Ремарка - Пожалуй ещё одна книга, неплохо описывающая эпоху и характерные проявления, при этом затрагивая и контемпоральные вопросы. Похоже в чем-то на Гроздья гнева Стейнбека по описательным качествам, но с куда большим уклоном в исследование души.
Сейчас посоветовали Толстого "Упырь" - посмотрим, что за зверь
Жду, когда закончится пора постоянных мероприятий. Уже в голове 3-4 музыкальные темы и не терпится получить возможность спокойно всё это переварить и вывести наружу - в ноты.
А ещё хочется написать музыку к чему-то конкретному. К стихам, к фильму, к рассказу. Сделать оформление чего-то.
Вот.
А, пока не забыл - немного о жене.
Внезапно понял, что, конечно, всё было очень неправильно. я имею ввиду своё пренебрежение ритуалами, эмоциями и пр. In fact, я ощутил силу того, что можно было пережить, и то, насколько большим упущение было не пережить всё это. Однако я рад, что именно так всё и получилось - иначе Таенька была бы привязана ко мне намного сильнее и куда болезненнее восприняла бы разрыв. Хотя, казалось бы - куда уж. By the way, чувство вины у меня осталось всё так же только за то, что я обманывал её, по малодушию, а вовсе не за то, что бросил.
вторник, 07 июня 2011
В последнее время часто переписываюсь с Пирожком. Она мне мила =)
Такая симпатично-независимая, умная, но доверчивая и непосредственная, как ребенок.
Actually, maybe I'm in love.
Anyway, she inspires me.
На ходу сочинил пару приятных песен-мелодий и одну посложнее (при этом были критики sic!).
Тексты вот только не пишу, что к лучшему, who knows.
Вообще нахожусь в каком-то приподнятом эскапичном настроении - общий тонус мозга, поднявшийся за последние пару недель до нормальных рабочих мощностей позволяет лучше подчинять себе реальность там, где это необходимо, и создавать куда более удобные и наполненные миры для остального времени.
Дочитал Макиавелли "Государь". "О первой декаде Тита Ливия" начал но не проперся, так что сдам уже прочитанного Хейердала и Макиавелли.
Думаю - что бы взять для дальнейшего чтения.
Такая симпатично-независимая, умная, но доверчивая и непосредственная, как ребенок.
Actually, maybe I'm in love.
Anyway, she inspires me.
На ходу сочинил пару приятных песен-мелодий и одну посложнее (при этом были критики sic!).
Тексты вот только не пишу, что к лучшему, who knows.
Вообще нахожусь в каком-то приподнятом эскапичном настроении - общий тонус мозга, поднявшийся за последние пару недель до нормальных рабочих мощностей позволяет лучше подчинять себе реальность там, где это необходимо, и создавать куда более удобные и наполненные миры для остального времени.
Дочитал Макиавелли "Государь". "О первой декаде Тита Ливия" начал но не проперся, так что сдам уже прочитанного Хейердала и Макиавелли.
Думаю - что бы взять для дальнейшего чтения.
снилось, что я в магазине наподобие лавки оливандера из Гп
только там продавались флейты, и мне нужно было выбрать ту, у которой "той самый звук"
опробовал целую кучу. в итоге нашлась почему-то не поперечка, а продольная, но звук из неё извлекался как из поперечной (большой)
Очень красивый звук снился. Там весь мир будто наполнялся светом и чем-то ещё теплым и вообще, стоило прикоснуться к ней губами, слегка подать воздуха и вибрации распространялись по всему телу
Скучаю по своей флейте.
только там продавались флейты, и мне нужно было выбрать ту, у которой "той самый звук"
опробовал целую кучу. в итоге нашлась почему-то не поперечка, а продольная, но звук из неё извлекался как из поперечной (большой)
Очень красивый звук снился. Там весь мир будто наполнялся светом и чем-то ещё теплым и вообще, стоило прикоснуться к ней губами, слегка подать воздуха и вибрации распространялись по всему телу
Скучаю по своей флейте.